С того последнего мгновения, мгновения долгого и молчаливого прощания на перроне, друзья не виделись; даже переписываться они не могли - Олег затерялся в общежитиях Питера, Денис переехал в другой город, сменил СИМ-карту мобильного телефона, решив, что романтики полное детство завершено и невозвратимо.
***
Стояло четвертое лето; город дышал жарой. Вполне обыкновенный, сливающийся с толпой парень вышел на площадь перед вокзалом; его ждали каникулы - не свойственная студентам ленивая походка выдавала это.
Попытка построить какие-либо планы оборвалась для него неудачей.
- Ну и на черта я стремился сюда? - появился внезапно в его разуме неприятный вопрос. Олег (это был он) присел на крашеную голубым скамью.
Оглядев площадь, он заметил на противоположной стороне, так же, как и он, сидящего молодого человека, блондина с длинной челкой, по-видимому, его ровесника. Тот скучал; простой ли интерес, или старое чутье, подсказавшее Олегу правду, побудили его к дальнейшим действиям.
На половине пути к незнакомцу Олег начал явственно узнавать его; уже сказав: "Привет", парень знал, чье лицо увидит, когда к нему поднимут взгляд.
Денис молча кивнул в ответ на приветствие, пожал другу руку; Олег сел рядом.
- /пиип/, ну и дураки мы были... - произнес Денис вместо расспросов о месте жительства, учебе и делах.
- Я помню тебя брюнетом. Черноволосым, - заметил Олег.
- Красил волосы. Говорю же, дураки были. - И добавил после молчания:
- Тебе есть, где остановиться? Идем ко мне?
Олег вздохнул, все с той же ленивостью медля:
- Конечно.
- Пойдем. Здесь недалеко...
***
Они пили пиво и слушали радио; изредка спрашивали друг друга о том и о сем. Незаметно в памяти телефона Олега появился и новый номер друга, и его новый адрес; сидя на диване, они пересматривали старые фотографии, с усмешками комментируя некоторые из них. Пожалуй, ни один из школьных учителей не видел Олега и Дениса такими спокойными.
Но беседа продолжалась; Олег завладел телефоном Дениса и с удивленными возгласами просматривал фотографии "его" девчонок.
- Верни, - потребовал Денис.
- Да уж фиг тебе!
- Верни, не то...
- Что? - отвлекся Олег.
- ...не то тапком запущу!
Парень пожал плечами, бросил Денису его телефон.
- Я могу и без тапков, - Олег отогнал лишние воспоминания, остановился у окна, глядя на улицу.
- Жениться хочу, - сообщил Денис, помедлив.
- /пиип/. Извини. Я всегда говорю, что думаю.
- Я знаю. Послушай, ты, наверное, хочешь спать? Не буду мешать болтовней, здесь всё есть...
- Динька, подойди, пожалуйста.
Парень повиновался, но скорее не просьбе, а странным ноткам в голосе друга, бывших отголосками скрытой горечи и подавленности. Он остановился за его спиной, негромко спросил что-то, - что именно, позднее он не помнил, - но был заставлен замолчать поцелуем.
- Ты попался мне на пути, ты мне дорогу преградил, - хрипло шептал Олег, - Ты сволочь... Я же любить никого не могу и влюбиться не способен. Ты мне воздух сделал ядовитым...
Воцарилось молчание. Денис, обескураженный и взволнованный (с пошатнувшимися принципами устоявшейся жизни), не произнес ни слова.
- Красивые слова, да? Я учусь на филфаке. Можешь считать это издержкой специальности.
- Да...Да нет, Олег...
Они стояли лицом к лицу, оба раскрасневшиеся и возбужденные.
- Олег... Я же тоже... ну... я тоже... короче, я не филолог, Олег...
<...>
Год назад
Сыктывкарский педагогический институт, корпус 1.
- Все, заканчиваем. Марш в общагу! - крикнула лицеистам вожатая, студентка третьего курса, рослая девушка, темноволосая, смуглая, красивая.
- Денис Аркадьевич, а реквизит-то будет?
- А меня достали репетиции!...
Денис задумчиво оглядел разношерстную толпу подопечных лицеистов, ответил что-то невнятное насчет реквизитов (чтобы было понятно, - он тоже ничего не знает), и задержал взгляд на приглянувшемся ему парне, маленьком готе со стальными перстнями на красивых руках. Настасья, девушка, разрешившая всем идти в общежитие, спросила с плохо замаскированным чисто девичьим любопытством в голосе:
- Нравится?
Денис пожал плечами. Накануне, в кафе, в тихой беседе на нетрезвую голову после дня рождения однокурсницы он поведал Насте обо всех своих бедах, - высказался, наконец.
- УК РФ, - напомнила Настасья.
Денис подавил в себе досаду.
- Я помню.
- Ты, Денис Аркадьевич, не злись, - рассмеялась девушка и прикрикнула на задержавшихся в дверях лицеистов:
- Марш в общежитие!
- Денис Аркадьевич, - обратился маленький гот, - нам нужно сбегать в магазин. Можно?
- Десять минут, - раздраженно сказал Денис. Хорошо, что гот не знал причину раздражения.
- О, спасибо, Денис Аркадьевич! Через десять минут будем!
Стихли их шаги; в аудиторию заползла холодная тишина коридоров института. Настасья с громким щелканьем каблуков, которого и не слышно в обыденной обстановке, поднялась к дальним столам, забрала свою сумку и куртку Дениса. Спустилась, обняла за плечи как всегда печального и злого студента.
- Не злись, мой друг. Извини, если не так сказала. Я напомнила, что парню шестнадцать, а это мало.
- А я в шестнадцать... Да что рассказывать. А этот... Я знаю, что он гей, пошловатый, попросту идиот... Таких много. И вообще... пойдем домой, а?
Денис Аркадьевич осторожно вывернулся из дружеских объятий Анастасии Сергеевны и вышел из аудитории. После вчерашнего разговора ему почему-то казалось, что Настя его не поймет.
***
Накануне
- Я устала.
- Зайдем в кафе?
- Зайдем.
- Хочешь мороженого?
- Весь день мечтала!...
- Надоели дети.
- Уже? Денис, тебе еще учителем быть.
- Я пойду учиться дальше.
- И учеба и дети для тебя причина ежедневной тоски? Послушай, друг ,зачем ты так по вечерам грустишь, так, что больно смотреть?
- Нась, тебе мало своих проблем?
- У меня их нет! Я счастлива. Бытовые мелочи не в счет. Так что колись...
- Не хочу. Кололся у нас Даниил, и он плохо кончил.
- Динька, ты же знаешь, что мне все можно рассказать. Я могила, да мне и разболтать-то некому....Эй, Динька, не прячь глаза!.. Я же тебя люблю, мне тяжело, когда ты так...
- Настя, я гей...
/пауза/
- Я в тебе человека люблю.
- И я потерял любимого мужчину. Я даже не знаю, нужен ли ему... Да и не найти нам друг друга.
/пауза/
- Найдем. Обязательно.
- А все парни козлы. И сволочи. Я потерян...
/пауза/
- Тебе опротивела...э... твоя природа?
- Угадала.
/вздох/
- Расскажи, каким он был... твой любимый.
- А тебе зачем?
- Вдруг я узнаю его по приметам?
- Он в Москву уехал поступать. Говорят, не поступил, рванул в Питер, мол, там легче... Больше не знаю ничего. Да и не нужно.
- Это почему же?
- Боюсь.
- Чего боишься?
- Я не смогу объяснить. Любить боюсь. И вообще, я, кажется, выпил больше, чем следовало!
- Как его звали?
- Олег.
- Как вы познакомились?
- Я приехал в их город и попал в его школу. Влюбился. Мы были идиотами, и я, и он, - от такой любви решили покончить с собой - вместо обычного знакомиться, соблазнять и так далее по инструкции по совращению натуралов... Сошлись мы уже в больнице, когда нас откачали. Ну... Ну и началось...
/пауза/
- Пойдем домой, Динька. Я тебя провожу.
- Не надо. Я сам.
- Молчи. Значит, я считаю тебя своей подружкой? Не обижайся, ничего негативного.
/пауза/
- Нась, перебирайся жить ко мне. У меня комната свободная есть... Мучишься же в общежитии.
/пауза/
- Хорошо. К экзаменам готовиться будем вместе!
- Океюшки. Идем?
- Идем...
***
В это время в Питере
Двое студентов ворвались в комнату под номером 66; один из них молчал, только дышал очень громко; другой шептал в темноте:
- Ну наконец-то ушли твои соседи! Наконец-то свободно... Послушай, я тебя уже люблю!
Молчащий оттолкнул его к кровати, быстро разделся, надвинулся на него, полулежащего.
- Люби... Красивый ты, Гриша, - сказал он наконец.
- Я знаю, - самодовольно ответил Гриша, даже не вздумав кротко улыбнуться, что свойственно было Денису, первому парню молчавшего студента.
Гриша потянулся к нему, мельком заметил, что дверь осталась незапертой, но решил заострить внимание на желанном и близком.
Наутро оба они стояли в кабинете заведующего общежитием. Напротив их фамилий теперь значилось "выселен за неподобающее поведение"; а после Олег и Григорий разошлись без прощаний и навсегда. Впрочем, воспоминания друг о друге их никогда не мучили.
***
За неделю до приезда Олега
[Сыктывкар]
Настя прибиралась в комнате, которую вот уже как без копеек год называла своей.
- Я целый месяц не буду тебе надоедать, - весело утешала она скучавшего Дениса. - Помощь в учебе тебе сейчас не нужна, приготовить что-нибудь сумеешь, - только не голодай, бога ради! А если найдешь себе кого-нибудь, звони, чтоб я сразу за тебя порадовалась.
- Хорошо. Ох, Нась, скучно же мне без тебя будет...
- Да ну! Общайся больше с девчонками, и знаешь, тебе сразу будет понятно, как ценны на самом деле парни. Не скучай. Увижу Олега - скажу, как ты страдаешь!
- Не надо.
- Тьпфу на тебя! Улитка ты мрачная.
Настя чмокнула Дениса в щеку, и, с тоской поглядев в глаза его, подхватила тяжелую сумку, отнесла ко входной двери; там она услышала вопрос:
- Нась, если я тебе предложу руку и сердце, согласишься?
- Соглашусь, - рассмеялась девушка. - Хоть и не понимаю, зачем это тебе.
Денис пожал плечами.
- Зато знаешь, какой будет крепкий брак...
- Вот это точно! Я поеду? Ищи себе парня. Пока!
Входная дверь резко хлопнула.
- Не хочу, - произнес Денис. - Никого не хочу...
[Петербург]
Олег вернулся с прогулки домой, в седьмое по счету общежитие. Его одолевала тоска; учеба заканчивалась, последний экзамен опять был сдан. Парень скинул промокшую под дождем куртку, сел за стол, достал тетрадь со старыми лекциями по культуре речи, которая, к слову, уже заканчивалась; выдрал листок, взял ручку и начал писать.
"Дорогой мой Динька..."
Он написал уже огромное количество таких писем, но никогда не покупал конвертов; исписанные аккуратным мелким почерком листы отправлялись, скомканные, в урну..
Сейчас Олег не дописал это письмо, - сразу порвал в клочья и оставил на столе; он бродил по комнате и размышлял над тем, что ему необходимо ехать в Сыктывкар, - город, где они с Денисом расстались четыре года назад.
- Кошмарный, кошмарный город...
***
Сыктывкар. Спустя две недели - после приезда Олега.
Небо гремело. Промокшая под ливнем, дрожащая, замерзшая, Настя ворвалась в знакомый подъезд; со спины ее нагнала вспышка.
- Надо же было... естественно, без зонтика, - проворчала Настя, и ее последние слова заглушили раскаты.
Она поднялась на шестой этаж, открыла квартиру своим ключом, вошла, сбросила плащ и туфли, швырнула в угол тяжелую сумку.
- Динь, ты дома?
- А ты кто?
Навстречу ей вышел красивый высокий черноволосый парень, в одних джинсах; у Насти перехватило дыхание: вышедший к ней Олег явно ей понравился.
- А я... неважно. Где Денис?
Динька показался из-за спины друга, рванулся навстречу, сжал в объятиях ее, мокрую и удивленную.
- Здравствуй, Настенька! Это... Послушай, это Олег. Ну...
- Я поняла...
- Олег, не ревнуй ты так! Это же Настя. Наша Настя. Моя как бы невеста, но... Мы очень хорошие друзья.
Олег пожал плечами и руку Насте.
- Динька, у нас с тобой сходные вкусы в том, что касается парней, - усмехнулась Настасья. - Погодите, я переоденусь, - добавила она и побежала в свою комнату.
***
Оставшиеся дни пролетели быстро. Олег привык к странному созданию, проживающему рядом, и свыкся с тем, что ее не надо бояться. Настя, которую ничуть не волновали отношения парней, по утрам готовила, и с благосклонностью смотрела на не спавших ночь, едва продирающих глаза в полдень Дениса и Олега, приходящих на кухню попить кофе.
Но последний день - последний день вместе - все же настал: Олег уезжал в Петербург.
***
- Время наше истекло, - сказал Олег, рисуя узоры на листке календаря. - Увы.
Денис, скрутив в себе порыв, просто ответил:
- Я не отпущу тебя.
- Ох, Динька... А помнишь, как было тогда?...
Тогда - их прошлое расставание - Динька помнил. На душе стало противней, а влечение - сильнее...
- Поедем на вокзал, - равнодушно ответил он.
Тогда была жара. Носимый по городу ветром тополиный пух заставлял Олега чихать и мешал признаваться в любви. День, проведенный в постели, не принес радости; вокруг были люди, люди, те, кто тотчас оглянулся бы, когда бы парни позволили себе лишнее.
Поезд отбывал через десять минут. Олег и Денис еще не могли осознать разлуки, но голубое небо над вокзалом уже казалось им противным; крыши, антенны, дороги, тротуары стали вдруг ненавистны.
- Просто обними, - шепнул Олег. - Как... как брата...
Пожалуй, для братского объятие получилось слишком уж долгим и нежным; так упоительно было вновь ощущать тело друга, что нельзя было оторваться, разомкнуть невидимую связь. После слов Олега не было произнесено ни единого слова; Денис, быстро оглядевшись, убедившись, что на них не смотрят, приник к желанным губам Олега; тотчас почувствовал спиною взгляды. Олег подхватил сумку и побежал к вагону - поезд трогался; Денис двинулся прочь, мимо ненавистных людей, ненавистных машин, под опротивевшим небом.
- Я люблю тебя, - произнес Олег совсем негромко, и друг угадал знакомые слова по движению губ. - Обними... как брата.
Пряжки ремней соприкоснулись; сжатая нерассчитанной силы объятием грудная клетка слилась с чужой. Ослабевшими уже руками Денис отпустил друга.
К ним подошла Настя.
- Ты береги этого идиота, - сказал ей Олег. - Доверяю и надеюсь. Чтоб в целости и сохранности...
Настя улыбнулась, сжала в ладонях безвольную руку Дениса. Олег развернулся к ним спиной и зашагал к проводнице; отдал ей билет, скрылся в вагоне.
Поезд не трогался еще очень долго, целую вечность. А когда наконец эти минуты прошли, девушка и парень грустно и медленно побрели с перрона.
Два тела кружились в беззвучном вальсе. Тихо ступали необутые ноги, брючины джинс - черных и синих - касались друг друга; полурасстегнутая рубашка и надетая наспех футболка не мешали сдержанному дыханию. Повинуясь ритму непрерывного танца, Олег молчал, и только мог любоваться и наслаждаться руками и плечами Дениса, им, близким и родным.
Но кто-то соседнем купе включил громкую музыку и разбудил Олега. Тот открыл глаза, с досадой о чем-то подумал, не поняв поначалу, где он и зачем здесь находится. А колеса стучали, увозя его прочь от Сыктывкара.
Глава 2. Легкомысленность
- ...Приезжаешь?! Денис!! О... я... ты... о...
- Я тоже тебя люблю. Но мне так кажется, что я не сдам вступительные экзамены.
- А что, в пединституте плохо учили?
- Нет - я плохо учился. Хотя думаю, что в питерском вузе, да еще рядом с тобой, я буду учиться еще хуже.
- Да ладно... не вешай мне лапшу на уши - я-то знаю, что ты умный.
- А я боюсь. Все, Олег, пока... у меня деньги на счету...
- Хорошо! До завтра. Обязательно позвони...
***
- Олег.
- Валерий. Приятно познакомиться.
Профессор и студент пожали друг другу руки.
- Сестра говорила мне, что Вы очень хотите со мной увидеться.
- Да. Я хочу просить у Вас помощи. В среду я буду сдавать экзамены комиссии, возглавлять которую будете Вы.
- Я дума, у Вас все получится.
- Валерий, Вы не так меня поняли. Я надеюсь на взаимовыгодное соглашение, гарантирующее мне поступление в Ваш вуз с хорошими результатами.
- Боюсь, не смогу Вам помочь.
- Валерий, я в Вашем вкусе?
Профессор, относительно молодой человек с умным спокойным взглядом и мягкими чертами лица, поставил чашку кофе на стол и откинулся на спинку стула, в упор глядя на Олега. Он действительно нравился парню, несмотря на разницу в их возрастах; строгое и серьезное поведении этого человека, в общем-то, не выдало бы в нем гея, но Олегу помогли случай и собственное чутье.
- Вы собираетесь шантажировать меня?
- Вовсе нет.
- В таком случае, позвольте мне поразмышлять...
- Зачем размышлять?! - разгоряченно спросил Олег, сбрасывая личину сдержанности. - Или Ваша жизнь так богата любовью? Искренним чувством?
- А при чем тут искренние чувства и Ваши намерения? - с ехидцей спросил Валерий.
Олег досадливо шевельнул плечом.
- Совмещая приятное с полезным... Вы видите меня в первый раз, а я за Вами долгое время следил, и могу сказать, что Вы мне нравитесь. Искренние чувства имеют право быть. И вы не ответили на мой вопрос: я в Вашем вкусе?
- Я думаю, нам лучше обсудить этот вопрос у меня дома, - усмехнулся профессор.
Олег облегченно вздохнул, поправил одежду и, посмотрев на профессора, в глазах которого прыгали веселые искры, сдержанно кивнул, соглашаясь.
А Олег был во вкусе Валерия. Это обнаружилось, когда профессор, осведомившись, какая оценка нужна студенту, увлек его за собой на диван в гостиной.
- Вы так молоды и так красивы, - говорил Валерий, - что наша сделка...
Нетерпеливый поцелуй прервал его речь.
- ...Но, подождите, Олег! Я надеялся получить эстетическое удовольствие. Не торопитесь. Вас никто не учил красоте?
Олег на мгновение замер, вспомнив Дениса, но решил не заострять на этом внимания.
- Я надеюсь, ты меня научишь, Валера.
- Тогда просто представь себе, что любишь меня...
Брюки, звякнув пряжкой ремня, упали на пол; Олег был обнажен перед нависающим над ним профессором, принимая его поцелуи, поглощая волны дрожи, и только надеялся, что в экстазе не выкрикнет имя Дениса, как это было в прошлый раз.
Валерий тихо спал. В квартире зависло молчание, отмеряемое секундной стрелкой. Олег нашарил на полу свои брюки, вынул из кармана телефон, и настрочил сообщение:
"Динька, любимый, сдача экзаменов - 26-го. Не беспокойся, ты гарантированно поступишь с пятеркой. Только скажи председателю комиссии, Валерию Александровичу Арканову, что Олег тяжело болеет и ты за него...на его место. Удачи тебе, любимый..."
Телефон полетел на пол. Олег обнял профессора и разрешил себе заснуть.
***
Ну что сказать автору о времени, когда Денис уже учился в питерском институте? Олег понял, что его друг относительно навсегда принадлежит ему; так зачем писать порнографические сцены, которыми и без того полон интернет?
Только зимой Денис уезжал в Коми, к родственникам, и Олег, хотя и грустил, но был уверен, что будет с другом ровно через неделю.
В комнате общежития было пусто - студенты ушли праздновать окончание сессии, и здесь остался только Олег наедине с двумя пустыми бутылками. Наконец, поразмышляв и потравив себя скукой, Олег решил не заморачиваться, выйти на улицу и присоединиться к празднующим однокурсникам, среди которых был всего три натурала.
Его встретили радостно и тут же вручили по банке пива в каждую руку. Студенческая братия шалила и пьянела, и Олег вскоре вошел во вкус; шуметь только около общежития быстро стало скучным, и толпа двинулась в неопределенном направлении.
Хотелось спать. Динька тряхнул головой, чтобы согнать сон, разбудил соседа по купе, предупредил, что поезд уже приближается к вокзалу.
Денис тоже был хмур и недоволен: за прошедшую неделю он успел испортить отношения со всеми возможными родственниками; он так и не нашел в Сыктывкаре Настасью и был отвергнут институтскими друзьями. Но он утешался тем, что, по крайней мере, всегда может положиться на Олега. Но зная, что друг, скорее всего, отмечает успешную сдачу экзаменов, Денис не стал его беспокоить, звонить и предупреждать о возвращении.
***
Олег и его сокурсник, Сергей, пытавшийся строить с ним отношения, отделились от общей толпы, идя чуть в сторонке; оба уже были пьяны в доску; Олег позволял Сергею обнимать себя, не спорил и испытывал к нему явную симпатию.
Так впервые за год студенты-геи целовались, почти не заботясь об отсутствии прохожих, заталкивая друг друга в темные подворотки. Несколько натуралов смотрели на них без отвращения и даже с некоторым интересом.
Человеку нельзя предоставлять свободу. Чаще всего она оказывается мнимой, - ну что же, была ли настоящей волей выпивка, свободное время и повод? Эта свобода была иллюзией, но даже шороха человеку хватает, чтобы совершать глупость. О, как опасна свобода! С ней нельзя играть, нельзя в большей степени, чем с огнем.
Бутылки разбивались об асфальт, пьяный мат и безудержный девичий смех катились по тротуарам;
Олег тихонько оставил Сергея, увлекшись другим.
Толпа остановилась на маленькой стылой площади, окруженной скамеечками. Олег плюхнулся на одну из них, не заметив соседа, притянул к себе за талию любовника и уткнулся лицом в его футболку. Сосед рядом нервно дернулся.
- Педерасты, - с презрением сказал он и отвернулся.
- Чего-оо? - с ухмылкой отстранился от ничуть не обеспокоенного Олега, выпрямился в полный рост.
Толпа студентов задвигалась, переместилась ближе к скамейке, где разгорался конфликт. Олег не хотел ввязываться, затих с мобильником, бросавшим на его лицо синие блики и слепившим его для окружающего сумрака, и слышал только разноголосицу; незнакомый парень же больше не отвечал никому, - разве что огрызался.
- Ну-ка, покажь лицо!
Незнакомец ответил что-то сквозь зубы; послышалась возня. Рядом с Олегом, вплотную, стояли Анна и Миша, студенты с географического факультета, и заслоняли происходящее теперь перед скамейкой.
- Вай, какой красивый мальчик!
- Как он назвал нас?
- Педерасты.
- Ваай, мальчик...
"Мальчик" опять огрызнулся; видимо, он сказал что-то совсем неприятное для толпы, для толпы именно, ибо человек, нормальный, здоровый, одинокий, пропустил бы оскорбление мимо ушей.
- Ты!..
Послышался звук удара, кашель.
- Олег! Иди сюда!
Парень нехотя поднялся, глянул на лежащего на асфальте незнакомца.
- Красивый? - спросил он небрежно.
- Да! - одобрительный хохот.
- Отдайте его мне? - Олег не сомневался в том, что ему не откажут. - Людвиг, не обидишься? - обратился он к любовнику и получил удар ладонью ниже спины.
Олег обхватил поднимающегося с земли парня за талию, хотел развернуть его к себе и грубо поцеловать, уже предвкушая бесконечное наслаждение мужским телом. Незнакомец ударил его локтем в живот, пошипел:
- Отстань, сволочь! Протрез.....
Но толпа не дала ему договорить, а Олег, едва оправившись, подхватил Людвига за руку и потащил его в сторону гостиницы. /Сволочь/
***
Но о судьбе незнакомца ему еще пришлось узнать. Через два часа, когда они с Людвигом вновь заявились на улицах, Анна, из всех более трезвая и по ситуации, и по жизни, подбежала к нему и заговорила возбужденно:
- Там того парня... В парке запинали до смерти! И кирпичом! По грудной клетке!
- Да ну его, - отмахнулся Олег. - Прям умер?
Анна позвала парней к аллее; там, в темноте, действительно виднелось распластанное тело. Олег опустился подле него на колени, взял в руки тонкое запястье. В голове у него вдруг стало ясно и чисто, а на сердце накатился страх: эти нежны запястья на ощупь были ему знакомы. Однако он равнодушно, даже с каким-то разочарованием констатировал:
- А пульс-то есть.... Если мне не глючит.
Олег перевернул разбитое тело на спину. Он не смог уже прогнать дрожь от присутствия чего-то ощутимо знакомого, трясущимися руками достал телефон, осветил вспышкой лицо незнакомца и почувствовал нереальность происходящего.
Черти в Аду, считавшие и Денисову, и Олегову душу своими, не хотели сокращать время учений второго.
Он (Олег) давно протрезвел. За окнами в конце коридора разгоралось раннее утро. В палате молчали; врач будто бы застрял безмолвно где-нибудь на пороге. Юркнула в палату медсестра, и тоже пропала. Парень тихо сочинял слова извинения, хотя знал, что речь бессильна и что прощения ему нет.
***
Врач отворил нескрипнувшую дверь и кивнул Олегу. Тот шепотом спросил:
- А поговорить с ним можно?
- Можно. Вы можете сказать ему при этом все, что угодно, не щадя его нервы.
- Как так?
- Он не услышит, и Вас не увидит. Он в коме...
Олег перевел дух, нервно и осторожно.
- И...?
- Что "и"? Молодой человек, я же сказал Вам: он в коме! Я могу сказать только то, что вернется к жизни он нескоро. И, надеясь на Ваше адекватное восприятие, - из такой комы не выходят.
Олег слушал молча.
- Надейтесь, молодой человек, ибо вера спасает человека. Медбратья предлагали мне отключить питание.