- Нет, это определенно переходит границы переносимого... - пробормотал Даниил, переворачиваясь на спину и сдавливая виски пальцами. - О боже...
Голова не просто болела, она раскалывалась и разламывалась на части.
Парень осторожно поднялся, деревянной походкой прошел на кухню, обошел беседующих родителей. В аптечке оставалась только одна таблетка аспирина. Даниил проглотил ее без воды, едва не подавившись.
- Ма, я в аптеку, - наклонившись к матери, сказал он.
- А она открыта?.. - молодая женщина с явным интересом воззрилась на сына. Получив в ответ кивок, печально вздохнула. - Ну, иди. Только осторожно... Пьяных много на улице, поздно уже...
Время подходило к десяти часам, и всяких отбросов человечества действительно повылезало - целые толпы. Но Даниил держал путь не в аптеку; аспирин не был ему нужен, нужна была прогулка по морозной ночной земле кладбища. Обойдя несколько громко распевающих что-то теней, парень скользнул по тропе вверх по склону холма и протиснулся между жердями кладбищенской ограды.
Тихо и темно. Черные силуэты крестов вырисовывались на светлеющем небе, как силуэты самой смерти, молчаливо застывшие в вечной скорби. Парень без труда отыскал глазами надгробие сестры, прошел к нему, опустился на скамейку рядом.
- Привет, - сказал он.
Головная боль немного утихла. Было холодно, но хорошо. Таким загадочным и темным Денек еще никогда не видел родное кладбище. Ночь накрывала его своим звездным покрывалом, глухим и мрачным; где-то внизу виднелись огни поселка, доносились крики, но здесь, - здесь было тихо и спокойно.
Парень прошелся вдоль могил, касаясь кончиками пальцев холодного металла крестов и оград. Ему вдруг захотелось самому оказаться под толщей земли, в тесном гробу, где полный покой и вечная тишь; скорее, его манил даже не гроб, а сама смерть... Что будет после? Избавление от этих чудовищных мук, встреча с сестрой, страдания еще более страшные? За свои грехи надо платить. А их немало.
"Ну и к черту", - решил Даниил, наклоняясь за осколком разбитой бутылки. К черту все страхи. Его ждет избавление. И тишина. И покой. И вечность.
Он присел на бревно у кладбищенской ограды, крепко сжимая стекло в руке. Потом вспомнил, что не попрощался с друзьями, достал мобильник.
"Ура, Динька, друг мой... Я решился покончить с собой. Прощай, прости за все."
"Я уже на кладбище и прощаюсь с жизнью, и заодно хочу попрощаться с тобой. Прощай, Олег; моя жизнь теперь так же хрупка, как это стекло, которое вскроет мои вены..."
"Прости меня за все, Мария... Я решился. Люблю тебя. Прощай."
"Алекс, родная, прости за эту жестокость с тобой и с собой; прощай. Всего тебе хорошего в этой жизни; но она уже не для меня..."
- Теперь все, - выдохнул Даниил, не дожидаясь ответов друзей и выкинул телефон за ограду. Подумав секунду, ощупал запястье и скинул мешающую делу теплую куртку.
Черный лабиринт кладбища раскидывался перед ним, взывающий и мрачный, словно раскрывая свои объятия и маня шагнуть в смерть.
* * *
Олегу сильно не понравилось сообщение друга.
За окном выла сигнализация чьего-то автомобиля, было темно и веяло зябким одиночеством. Парень перечитал SMS-ку Даниила и вдруг понял, что совершает страшную ошибку, сидя здесь и глядя в окно.
Парня сдуло с места.
"Кладбище... кладбище..." - пульсировало в мыслях, а тело автоматически совершало привычные действия: сорвать с вешалки куртку, натянуть шапку, обуть ботинки... так обыденно!.. а где-то там, в холоде и тоске, умирает друг, обрывает свою жизнь своими руками, с мраком в душе и черными мыслями; ему плохо и одиноко; он стремится к смерти... глупец!..
- Денёк!.. - закричал парень, едва ворвавшись на территорию кладбища, сотрясая тишину и разрывая ночь. - Денёк!..
Изо рта шел пар. Мороз жег горло после долгого бега.
- Денёк!.. Денёк...
* * *
Несколько минут потребовалось, чтобы обойти все их излюбленные места. Потом он споткнулся о безжизненное тело.
- Денёк...
Олег упал на колени рядом с ним, перевернул его лицом вверх. Глинистая земля вокруг была пропитана липкой кровью. Парень тряхнул тело друга, ударил по щеке.
- Ну же!.. Ты ведь жив!..
Даниил открыл глаза. Его губы слабо шевельнулись, выдавая страдание.
Из глаз покатились слезы. Олег приподнял тело на свое колено, чтобы другу не было так холодно.
- Я вызвал скорую... они приедут... спасут...
Конечно же, спасут!.. Как же иначе?! Даниил будет жить долго и счастливо...
- Нет, - шепнул Денёк.
Олег заглянул в потемневшие глаза друга и понял, что тот не хочет жить даже сейчас, на пороге смерти. Кровь все еще хлестала из иссеченных запястий. Жизнь в нем угасала. Беззвучно хохотала громада кладбища и крестов, с распростертыми объятиями ожидая нового мертвеца; впервые Олег зло подумал об этом идиотском месте, отбирающем у него друга. Он стоял на коленях перед сотней крестов, держа на руках тело умирающего Даниила, и не мог ничего сделать; он ждал каждую секунду услышать в звоне тишины спасительный вопль сирены "скорой", но не было ничего; а время шло, тянулось, каплю за каплей отбирая жизнь друга.
- Нет... - вновь услышал Олег.
Чему было это позднее "нет"?.. Жизни или смерти?.. Этим глупым крестам?.. Этой громаде смерти, этому кладбищу?.. Боли и страданиям?..
Парень прижал друга крепче к себе, сжал в объятиях; поддавшись внезапному порыву, прижался губами к его губам, целуя крепко и страстно, словно желая подарить ему свою жизнь и свое дыхание.
Но в медицине пока еще не практикуется остановка кровотечений поцелуями, пусть даже искренними...
Олег оторвался от губ друга, отодвинул с его лица прядь волос, вгляделся в залегшие черными тенями черты.
Даниил улыбался.
- Я тоже тебя люблю, - хрипло произнес он, выдыхая последние силы жизни на холодный ночной ветер, и он с готовностью сорвал это последнее дыхание с его губ, унося над землею и мятежным поселком, далеко-далеко, куда-то на юг, и жизнь таяла, таяла...
Она истекла из Даниила его горячей юношеской кровью, пролитой на кладбищенскую мертвую землю.
Тело замерло.
- Пожалуйста... живи... - Олег пытался растереть холодеющие голые руки, согреть друга своим теплом сквозь пропитанную кровью футболку, с которой скалилась мрачная надпись "Rock". - Живи...
Не живет. Даниил замолк навсегда на его руках. Чужая кровь стекала по джинсам, падала тяжелыми каплями на сухие мерзлые комья земли. Последними каплями.
Визгливая сирена "скорой" наросла и замерла где-то вблизи, у ворот.
